Дела судебные

"Правоведы глупы. Самое главное место среди ученых занимают правоведы, и этим они очень гордятся. Но, четко говоря, я не завидую их сизифову труду, когда вижу, как они на одном дыхании цитируют по шестьсот законов, ни один из которых не касается дела. Нагромождая одни устаревшие слова на другие, а толкование на толкование, они делают правоведение самой тяжелой из наук. Да еще и гордятся, считая, очевидно, то лучшим, что труднее".

«Похвала глупости, или Похвальное слово Глупости,
произнесенное Эразмом Роттердамским», 1509 год

Если называть вещи своими именами, то происходящее в украинских судах назвать судопроизводством нельзя. Элементарные с точки зрения простоты правоотношений дела, в которых практически не надо собирать и исследовать доказательства для установления фактических обстоятельств дела — в частности о неправильных расчетах и выплатах средств чернобыльцам на оздоровление и чистое питание, пенсий и многие другие дела — украинские суды рассматривают годами. Люди часто просто не доживают до принятия окончательного решения.

Председатель Верховного суда Украины В.Онопенко после посещения США и Китая писал, что суды США рассматривают за год около 4 млн. дел. Это на 300 млн. населения. Правда, не назвал при этом количество судей в США. Суды Китая (198 тыс. судей на 1,5 млрд. населения) рассматривают за год 8 млн. дел. В наших судах в 2008 году около 9 тыс. судей (на 46 млн. населения) рассмотрели 8,5 млн. дел! Украина, если считать по количеству дел в судах на душу населения, «обогнала» по этим показателям США, где граждане без адвоката и суда вообще ничего не решают, в двенадцать раз! Китай — больше чем в 30 раз! «Благодаря» нашему несовершенному законодательству и такому же судопроизводству люди вынуждены мыкаться по судам, причем во многих случаях — когда и необходимости такой нет.

Для примера можно привести категорию дел относительно споров об обязанности налоговых органов вносить соответствующие пометки в паспорта граждан, которые по религиозным или иным мотивам отказываются от присвоения им идентификационного номера. На законодательном уровне вопросы решены для граждан положительно. Но местные налоговые органы не выполняют это решение из-за того, что не определен порядок внесения таких отметок. Поскольку вся проблема в бездеятельности ГНА и МВД Украины, суд должен был рассмотреть одно дело, признать бездеятельность этих органов неправомерной и обязать ГНА и МВД в месячный срок определить упомянутый порядок и довести его до сведения подчиненных учреждений для безоговорочного исполнения. И все. Но не у нас. Наше судопроизводство заставило десятки тысяч людей судиться с каждым местным налоговым органом, который фактически ничего не решал. Ведь вопрос о том, как и где проставлять указанные отметки, был вне их компетенции. Десятки, а возможно и сотни тысяч дел этой категории прошли все судебные инстанции вплоть до Верховного суда Украины, поскольку налоговики в Украине, как известно, судятся до последней инстанции. Сколько денег было выброшено на ветер, сколько бесполезной работы выполнено!

И таких примеров бессмысленного судопроизводства в Украине немало. Александр Мороз как-то заявил, что юристы от социалистической партии подготовили около миллиона исков «детей войны». Все эти иски следовало бы предъявить государству Украина. Но их направили в местные суды, где вместо одного ответчика — в лице Кабинета министров Украины — фигурировали районные или городские управления Пенсионного фонда, которые абсолютно ничего не решают, денег у них нет, и для них этот миллион судебных решений никакого значения не имеет, потому что ни одно из них выполнено не будет. Все государственные и судебные чиновники об этом хорошо знают. Не знают этого только сами «дети войны», которые платят по 300 грн. за оформление каждого искового заявления, а также за дополнительные юридические услуги, не догадываясь, что и их деньги, и усилия пущены на ветер.

Аналогичная ситуация с исками чернобыльцев по поводу оздоровления, чистого питания, перерасчета платежей, размер которых привязан к минимальной заработной плате или минимальной пенсии.

Всех этих и многих других дел, а их миллионы, в судах не должно быть! Они искусственно спровоцированы. Правда, непонятно, кому это выгодно, столь очевидна абсурдность ситуации. Приведем опыт нашей близкой соседки Польши. Ее судебная статистика очень жестко отслеживает все, что происходит в судах. Как только где-то появляется так называемая серийная категория, несколько десятков однотипных дел, Верховный суд сразу реагирует, результатом чего является четко определенная для низших судов правовая позиция. При необходимости проводятся консультации с представителями органов законодательной и исполнительной власти и принимается согласованное решение, которым конфликтная ситуация, как правило, и исчерпывается.

У нас же все наоборот. Для примера — ситуация с рассмотрением дел относительно проведения перерасчета пенсий военнослужащим. На протяжении нескольких лет (2003—2004) суды Украины, рассматривая указанную категорию дел, удовлетворили десятки, а возможно, и сотни, тысяч таких исков. И практически все принятые решения были выполнены. Но в апреле 2005 года, через два с лишним года после начала поступления в суды дел этой категории, пленум Верховного суда Украины выносит постановление, в соответствии с которым эти иски удовлетворению не подлежат. С тех пор украинские суды в удовлетворении таких исков отвечают отказом, за что их возненавидели все пенсионеры-военнослужащие и члены их семей. Как теперь объяснить пенсионеру, что в перерасчете пенсии ему отказали законно, если он пришел на судебное заседание вместе со своим однополчанином, с которым вместе уволился в запас и которому на основании решения того же суда, но до апреля 2005 года, такой перерасчет провели?

Судебная реформа у нас бесконечная. Мне в связи с этим вспоминается Львов семидесятых годов. Трамвайные рельсы в центре города проходили (и до сих пор проходят) в большинстве своем по узким мощеным улицам. Ремонт дорожного полотна на них был перманентным: переложили мостовую в начале улицы, пошли дальше. Пока дошли до конца улицы, снова надо перекладывать в начале... Но вот в середине 90-х годов переложить мостовую на ул. Лычаковской пригласили чехов. Чехи так постарались, что работы не стало. Камень лежит как вмурованный. Беда да и только, натуральная безработица...

С судебной реформой у нас — как во Львове с мостовой. Может, нам чехов позвать или еще кого-нибудь? Хуже всего то, что невозможно понять, какова цель этой реформы. Здесь, по-моему, не хватает элементарного здравого смысла. И.Шевчук, будучи зампредом Верховного суда Украины, как-то рассказывал: во время поездки в США выступал перед американскими судями с докладом о судебной реформе в Украине и заметил, что американские коллеги как-то настороженно воспринимают его информацию о достигнутых нами успехах в этом деле. Когда поинтересовался, что именно их удивило, услышал в ответ: они всегда считали, что в Украине большие проблемы в экономике, а то, что они услышали о наших реформах в докладе, по их мнению, не по силам даже США с их финансовыми возможностями. И это справедливо. Потому что из всего массива реализованных нами реформаторских мер безусловно положительным является разве что внедрение апелляционного порядка пересмотра судебных решений. Но при этом мы потеряли судебный надзор, негативные последствия чего трудно переоценить. Все остальное — просто перестановка слагаемых, от чего, как известно, сумма не меняется, но деньги при этом израсходованы колоссальные.

Вообще все разговоры в течение почти двадцати лет о судебной реформе и вместе с тем о несовершенстве как украинской судебной системы, так и украинского судопроизводства свидетельствуют или о крайне низкой профессиональной квалификации людей, занимающихся судебной реформой, или, что еще хуже, о том, что судебная реформа тормозится абсолютно сознательно, чтобы в мутной водичке рыбку ловить.

Каждому, кто хоть как-то связан с судопроизводством, известно: фактически видов судопроизводства есть только два — уголовное, где решаются дела о совершенных правонарушениях, и гражданское, в котором обычно на основе принципа состязательности решаются споры, возникающие в основном из договорных и обязательственных правоотношений. Иными словами, к гражданскому судопроизводству отнесено все, кроме дел о совершенных преступлениях. А у нас в общих судах смешали гражданское судопроизводство с уголовным, но при этом образовали суды двух якобы независимых юрисдикций: хозяйственные и административные. И теперь удивляются, почему же так трудно разграничить дела между этими и гражданской юрисдикциями. Да потому, что все три по сути — гражданская юрисдикция, и мы до конца дней своих не сможем их развести по каким-то четко определенным правовым критериям, потому что таких просто не существует. Разве можно обоснованно возразить против аргумента, что гражданское судопроизводство включает в себя административную, хозяйственную и частную (можно и так назвать) специализацию. И это не исчерпывающий перечень: как к уголовному, так и к гражданскому судопроизводству можно отнести (и создать) ювенальные суды; к гражданскому — патентные, земельные и другие. Но все они будут специализированными уголовными или гражданскими судами. И должно быть только два процессуальных кодекса: уголовно-процессуальный и гражданско-процессуальный с особенностями рассмотрения той или иной категории дел.

А сегодня, например, дела о так называемых административных (почему административные, то есть управленческие?) правонарушениях рассматриваются гражданскими и административными судами, которым эта категория дел просто противопоказана. Гражданское и уголовное судопроизводство по своей сути абсолютно разное. И помещения для них нужны разные. Судьи со стажем сразу различают по поведению, манере разговаривать, жестикуляции и т.п. своих коллег: кто из них цивилист, а кто занимается уголовными делами.

Наша судебная система не выдерживает никакой критики. Три суда гражданской юрисдикции: гражданский, хозяйственный, административный. Люди уже ошалели от количества судов и юрисдикций, в которых и сами судьи разобраться не могут. В результате некоторые выгодные для судов или судей дела рассматриваются судами двух, а то и трех юрисдикций одновременно, в том числе и палатами Верховного суда, а невыгодные — до бесконечности отфутболиваются судами всех гражданских юрисдикций друг другу. Очевидно, что процедурные правила рассмотрения дел в этих судах основываются на одних и тех же принципах, а потому не должны иметь каких-то существенных отличий. Но нет же, порядок рассмотрения дел в первой инстанции, процедура апелляционного и кассационного рассмотрения в этих судах все же отличаются. Возможно, есть какие-то теоретические научные обоснования? Нет! Просто Иван Иванович из гражданского суда и Иван Никифорович из хозяйственного или административного не дружат и постоянно устраивают этакую телевизионную игру для взрослых мужчин «Кто из нас самый умный?» А никто, потому что в результате имеем процессуальный винегрет украинского местечкового приготовления, который для употребления просто не годится.

Краснеет ли кто-нибудь за систему, при которой в судах хозяйственной и административной юрисдикции четыре судебные инстанции, а в гражданской — три, потому что Верховный суд здесь выступает одновременно и судом сугубо кассационным, и судом так называемой повторной кассации при пересмотре дел по исключительным обстоятельствам? Интересно было бы услышать, как наши руководители объясняют суть такой структуры своим коллегам из других стран.

Вообще с судами кассационной инстанции всех трех гражданских юрисдикций мы хорошо перемудрили. Судебное решение, по общим правилам, при условии его обжалования вступает в законную силу с момента провозглашения решения суда апелляционной инстанции. И после этого решение, уже вступившее в законную силу и подлежащее безотлагательному выполнению, годами гуляет по судам двух кассационных инстанций, дожидаясь пересмотра в кассационном порядке или по исключительным обстоятельствам, которыми зачастую рассмотрение дела окончательно еще не решается. Более того, суды кассационной инстанции являются по сути, простите, судами-кастратами, поскольку не могут исследовать доказательства, устанавливать и признавать доказанными обстоятельства, которые не были отражены в судебном решении предыдущих инстанций, и решать вопросы о достоверности того или иного доказательства. И еще многое не могут, из-за чего в подавляющем большинстве случаев лишены возможности принять новое судебное решение по сути дела, а следовательно, вынуждены отменять ошибочные судебные решения и направлять дела на новое судебное разбирательство, как правило, уже после трех-, четырех-, пятилетней, а иногда и больше, судебной волокиты. На самом деле смысл существования высших судебных инстанций состоит в том, чтобы эти инстанции, в которых работают судьи более квалифицированные и опытные, при наличии для этого оснований исправляли незаконные судебные решения менее квалифицированных и менее опытных судей низших инстанций и принимали законные и обоснованные окончательные судебные решения, которыми дело решалось бы по сути. Направление дела на новое рассмотрение в низшем суде может иметь место только в абсолютно исключительных случаях, расцениваться как из ряда вон выходящее событие и в обязательном порядке быть предметом особого дисциплинарного реагирования относительно судей, по чьей вине такое произошло.

Очевидно, что кассационная инстанция должна быть одна, и ее функции — пересматривать не все подряд судебные решения, вступившие в законную силу, а только по исключительным обстоятельствам в случаях: 1) неодинакового применения судом (судами) апелляционной инстанции одной и той же нормы права; 2) принятия судебных решений вопреки официально оглашенной правовой позиции Высшего суда или Верховного суда Украины; 3) признания судебных решений международным судебным учреждением, юрисдикция которого признана Украиной, такими, которые нарушают международные обязательства Украины. Таких кассационных судов в Украине должно быть только два: Высший уголовный суд и Высший гражданский суд. Высший гражданский суд работает для обеспечения специализации и высокой квалификации судей в составе трех палат: гражданской, административной и хозяйственной. При этом никаких проблем с юрисдикцией, поскольку юрисдикция одна — гражданская, с особенностями рассмотрения административной и хозяйственной категорий дел. Нарушение особенностей, установленных для рассмотрения таких дел, не может быть основанием для направления дела на новое рассмотрение, а является только основанием для принятия нового решения в деле, обоснованного и законного.

Верховный суд Украины в составе не более чем 15—20 судей, действующий исключительно путем проведения пленарных заседаний всем составом суда, выполняет только одну задачу: обеспечивает единство судебной практики в деятельности низших судов, для чего путем принятия постановлений пленума Верховного суда определяет правовые позиции, обязательные для выполнения низшими судами, во всех категориях судебных дел. Только в случае принятия любым кассационным судом решений, противоречащих правовым позициям Верховного суда, последний рассматривает такое дело в порядке надзора и принимает новое решение по сути спора — права возвращения дела на новое судебное разбирательство Верховный суд не имеет.

Все сказанное — элементарные вещи, понятные каждому профессионалу, работающему в системе украинского судопроизводства. Тем не менее Верховная Рада не способна в этих вопросах что-либо сдвинуть с места, поскольку в ее составе есть разве что два-три человека, которые по-настоящему разбираются в проблемах судопроизводства. Удивляет другое. Главными противниками любых кардинальных изменений в украинском судопроизводстве и украинской судебной системе являются органы судейского руководящего (руководящего, поскольку в этих органах заседают преимущественно руководители судов) самоуправления и председатели (заместители председателей) судов всех уровней. Хотя и это естественно и понятно: никто не хочет терять вожделенные судейские кабинеты и кресла. Однако хочется предостеречь: опомниться не успеем, как придет беда, она фактически уже пришла, пока что не во все судейские двери. Но, очевидно, ждать уже недолго.

Низкое качество украинского судопроизводства обусловлено рядом объективных причин.

Первая из них — катастрофически низкое качество украинского законодательства. Есть множество законов, противоречащих друг другу, и такое же количество законов-однодневок, в которые едва ли не каждый день вносятся разные изменения и поправки. Ненадлежащее отношение законодателя к формулировкам в нормативных актах приводит к разному пониманию и толкованию терминов и определений, что в свою очередь очень затрудняет судьям их применение. И так будет продолжаться до тех пор, пока в парламенте будут заседать профессиональные дилетанты.

Вторая серьезная причина некачественного украинского судопроизводства — малоквалифицированный состав судейского корпуса. Этот факт тоже надо признать. За годы независимости количество судей выросло приблизительно в три раза, но количество вовсе не переросло в качество. В Украине никогда не готовили по-настоящему квалифицированный резерв судейского корпуса: в советские времена не было такой потребности, поскольку судебная система работала как хорошо отлаженный механизм, а замена судей, выбывающих как правило, в связи с достижением пенсионного возраста, проходила нечасто, планово и прогнозируемо. А малочисленные молодые судьи, пришедшие на работу, сразу же попадали в такую наработанную и жесткую систему, что независимо от желания были вынуждены очень добросовестно овладевать этой ответственной профессией. И даже в тех условиях считалось, что настоящим судьей новобранца можно считать только после пяти лет работы в суде.

В годы независимости все рухнуло. В связи с увеличением судейского корпуса для работы судьями начали «подбирать с улицы» всех желающих и даже нежелающих. После двух-трех лет работы в суде первой инстанции открывался путь к апелляционному, а дальше — и к кассационному суду.

Опасность состоит и в том, что высокопрофессиональные судьи, которые еще сохранились во многих судах, наблюдая, как безответственно, но напористо работает новоназначенная судейская молодежь, и сами начинают работать спустя рукава. Зачем стараться, если это никому не нужно? Опять же, в советские времена каждый случай отмены судебного решения в гражданском деле расценивался как из ряда вон выходящее событие со всеми вытекающими последствиями. Я уже молчу о приговорах в уголовных делах — здесь, как правило, все заканчивалось предупреждением о соответствии квалификации.

Следовательно, как для народных депутатов и государственных служащих, так и для судей на первый план выходит наличие высокой профессиональной квалификации. Когда ее нет, какой смысл говорить о моральных или других человеческих качествах судьи?

Как безусловный позитив следует отметить, что введение в судах всех уровней и всех юрисдикций института помощников судей уже в самое ближайшее время не только решит проблему качественного резерва судейских кадров, но и создаст здоровую конкуренцию, когда на одну вакансию судьи будет претендовать несколько специалистов из числа помощников судей.

Есть еще один простой и эффективный способ поднять в несколько раз качество работы украинских судов. Часто сетуют, что главным фактором положительного решения дела в судах являются деньги. Оставим в стороне дискуссии относительно справедливости таких сетований, но тот факт, что деньги, вознаграждение является основным стимулом любой работы, сомнений не вызывает. Поэтому надо существенным образом увеличить судьям заработную плату. Но не механически. Необходимо принципиально изменить структуру оплаты труда судей. Сегодня в ней очень много составляющих, которые никак не связаны с количеством и качеством работы судьи. Поэтому структуру заработной платы судей, во-первых, надо упростить, а во-вторых, сделать ее стимулом к добросовестной работе. Заработная плата судей должна включать должностной оклад, одинаковый для всех судей одного уровня всех юрисдикций, и надбавку за выслугу лет. Доплату за квалификационный класс, как и сами квалификационные классы, нужно ликвидировать. Присвоение судьям квалификационных классов ничего не дает, поскольку наличие того или иного квалификационного класса никоим образом при распределении дел той или иной сложности не учитывается, а во-вторых, процедура присвоения квалификационных классов часто используется председателями судов для поощрения приближенных судей и для наказания несговорчивых. Вместо доплаты за квалификационный класс необходимо ввести надбавку за высокое качество работы. Причем такая надбавка должна быть высокой, чтобы надлежащим образом стимулировать работу судей. Например: заработная плата судьи определенного суда составляет 10 тыс. грн. Следовательно, сумма должностного оклада и надбавки за выслугу лет, определенных по новым правилам, должна быть не меньше этой суммы (Конституция не позволяет ухудшать условия оплаты труда судей). Надбавка за высокое качество работы устанавливается в размере 50% от указанной суммы, то есть 5 тыс. грн. При этом указанная надбавка выплачивается только при условии, если в течение месяца, за который начисляется заработная плата, у судьи нет отмененных решений, своевременно и надлежащим образом оформлены все принятые полные тексты решений, а дела сданы в канцелярию суда. Критерии, не дающие судье права на такую надбавку, должны быть четко выписаны. Уверен, такая надбавка коренным образом изменит отношение судей к выполняемой работе, практически сделает невозможным постороннее влияние, в том числе и должностных лиц или взяток, на принятие судебных решений и сделает оплату труда судей справедливой. Умные и грамотные судьи за принятие законных и обоснованных судебных решений будут вознаграждены высокой оплатой труда. Не надо думать, что это повлечет резкое увеличение расходов на заработную плату судей. При нынешнем качестве правосудия только немногие судьи, у которых нет отмененных решений, смогут получить эту надбавку. Если же со временем таких судей станет больше, то это надо только приветствовать, поскольку будет свидетельствовать об улучшении уровня нашего судопроизводства. В совокупности со способами дисциплинарного влияния предложенные стимулы, бесспорно, будут иметь положительные последствия.

"Зеркало недели"